Записки Летучего/Летающего Медведя

Жила-была цивилизация, очень уважавшая науку. Особенно ей хотелось решить проблему сверхпроводимости при комнатной температуре. Когда-то для этого были рациональные причины, но основной причиной постепенно стало уважение к науке как таковое.

Когда многовековые попытки не привели ни к каким результатам (судя по всему, был достигнут физический предел температуры своерхпроводящего перехода, и он все еще оставался много ниже комнатной температуры), все большую популярность стала приобретать, высказывавшаяся ранее исключительно шутки ради, поистине революционная идея: а почему бы не снизить комнатную температуру? Если, так сказать, гора не идет к Магомету, почему бы, так сказать, Магомету не пойти к горе?

Для этого пришлось решить сразу две дополнительные научно-технические проблемы: радикально изменить климат планеты и перестроить биофизику и биохимию жизненных процесов так, чтоб они могли протекать при низких температурах. Первая задача оказалась вполне разрешимой, но вторая никак не поддавалась (при том, что после успешного решения первой задачи вторая стала прямо-таки животрепещущей).

Когда найти подходящие низкотемпературные аналоги белков, нуклеиновых кислот и прочей лабуды не удалось, а зуб на зуб не попадал уже пару столетий, явилась новая революционная идея: человек - это мысль. Мысль можно записать в компьютеры. Компьютеры могут работать при низкой комнатной температуре (например, за счет той же сверхпроводимости).

Правда, записать удалось не все. Однако, все незаписавшееся, очевидным образом, к сущности жизни отношения не имело.

Таким образом, мечта сбылась, и все жили долго и счастливо. Или как это называется.

1. Пройти на контроль в аэропорту. Прочитать: Если Вы сцуко застенчивое и хотите, чтоб Вас шмонали за ширмой, только свистните (пер. с англ. мой). Задуматься, свидетельствует ли несвистение о скрытом эксгибиционизме. Отложить вопрос на потом, как слишком неоднозначный.

2. Пройти шмон. Задуматься о сексуальной ценности образа пожилого мужика с брюшком, стоящего без обуви, руки в стороны, брюки спадают, по которому водят странной, предположительно, террористообнаружительной, фиговинкой. Отложить вопрос на потом, как слишком неоднозначный. Обуться, вдеть ремень, проверить бесчисленные (sic!) карманы.

3. Подумать: А ну его нахрен, это пиво. Заказать кофе мокко с чизкейком. Подумать, достойно ли обдумывания, что тебе дали не тот чизкейк, что заказывал. Решить, что недостойно. Съесть, что дали. Подумать о том, что оно, возможно, ничем не хуже того, что якобы хотелось. Задуматься о теодицее. Прогнать эти мысли, как неуместные.

4. В самолете посмотреть два раза фильм про ожившую терракотовую армию. Сначала с середины до конца, потом с начала до середины. Вспомнить старую шутку, еще доPCшного периода: хорошо написанная программа должна работать даже после произвольной тасовки колоды перфократ (чем девочки в ВЦ и занимались, когда им было влом ждать, пока все всё посчитают). Отогнать эти воспоминания как неуместные.

5. Выйти из самолета, пройти разнообразные контроли, получить багаж.

6. Порадоваться, что за твое недельное отсутствие пустили прямой поезд от аэропорта до Места Назначения, в то время как раньше было только с пересадкой. Сесть в этот поезд.

7. На следующей остановке, с непонятно какой по счету попытки (язык-то неродной, что вы хотите), понять, что поезд дальше не пойдет, нужно вернуться в аэропорт и садиться на поезд с пересадкой, как раньше. Задуматься о смысле слова "выёживаться". Отложить на потом, как неуместное.

8. Доехать до дома. Открыть дверь, несмотря на сопротивление скопившихся за ней газет. Задуматься о том, зачем соседке оставлялся ключ.

9. Подумать о том, сразу идти спать или поке не. Вспомнить о долге. Разобрать сумку, запустить грязное белье в стирку, лечь спать. Не поевши. Подумать об аскетизме. Отложить мысли на потом, как неуместные.

Прекрасный человек был Гоголь, Николай Васильевич. Видели бы вы, какой памятник ему поставили в Риме, на вилле Боргезе. Фу ты, пропасть, что за памятник! из белого-белого мрамора (не проверял, честно сказать, точно мрамор ли, но надеюсь, что не гипс - Гоголь все-таки, не хухры-мухры), а на пьедестале надпись: только, мол, живя в Риме, я и могу думать о России. Ах, как я Вас понимаю, Николай Васильевич. Гулял по парку, смотрел на памятники и старался не думать о России. А оно все думалось... думалось... думалось... Ничего не поделаешь - Рим. Лишь огромным напряжением воли удержался от того, чтобы написать "Мертвые души". Да и вообще, честно сказать, ничего там не написал. Но зато и не как Китс. И не как Джордано Бруно. И не как Юлий Цезарь, в конце концов.

Главное в нашем деле - вовремя смыться.

Людное место (аэропорт, супермаркет...). Крупным планом - прилично одетый, благообразный мужчина средних лет. Лицо дергается в тщетных попытках удержать чих. Чихает, пытаясь прикрыть рот рукой. Брызги летят во все стороны. Крупным планом: брызга. Увеличение (анимация): гнусно выглядящие, хищные вирусы и бактерии набрасываются на стоящих поблизости женщин, стариков и детей (выбрать по вкусу) и начинают их рвать своими отвратительными ядовитыми клыками. Снова реалистическое изображение: на лицах окружающих - ужас, смешанный с омерзением. Кто-то хватает мобильник, набирает номер (крупно - номер во весь экран).

Появляется команда в защитных комплектах, хватают чихнувшего (он даже не пытается сопротивляться, сам в ужасе от содеянного), волокут в фургон, открывают заднюю дверцу, забрасывают внутрь. Дверцы закрываются, фургон медленно едет под печальную торжественную музыку. На экране проступают слова:

"Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб"

Картины счастливой жизни здоровых радостных людей, по вкусу.
Снова, крупно - номер во весь экран.

Я - на втором курсе. Младше всех в нашей компании. Пьянка в общежитии. Звезда и гвоздь программы - парень (тогда казалось - мужик), много старше всех остальных, бывший военный летчик, профессиональное офицерское умение пить на фоне нас, сопляков, плюс колоссальный запас историй (как сейчас понимаю, совершенно фантастических) из его боевого прошлого. Когда все напиваются до почти полной потери ориентации в пространстве и времени, и мероприятие теряет когерентность, берет меня цепко под локоть:
( Read more... )

Сегодня ночью вышел с Территории, отдав охраннику, как положено, пропуск. Блуждал какими-то коридорами, поднимался по лестницам, в конце концов, меня занесло на длинный кирпичный карниз, шириной примерно в два кирпича. Карниз на глухой высокой небрежно оштукатуренной стене, которая огораживала Территорию. На нем стояла тяжело груженая тачка с цементом, так что пришлось идти по карнизу и толкать тачку перед собой. Она не падала, и я тоже, хотя кирпичи крошились, шатались и иногда сыпались прямо из под ног. Все это раздражало, но не слишком. Наконец, нашлись простые деревянные ступеньки, так что я смог предоставить тачку ее собственной судьбе и спуститься со стены. Тачка сама собой покатилась дальше. Вдруг я осознал, что оказался на Территории без пропуска. И впервые за весь сон стало по-настоящему страшно.

Есть широкоизвестная сентенция, как на Руси ставят заборы (пишут в воздухе слово из трех букв, а потом к нему приколачивают доски).

Големов делают из глины, а потом пишут им на лбу (либо в другом месте) оживляющее слово Эмет (истина). Если его стереть, голем снова превращается в груду праха.

Привиделось: борьба за улучшение нравов в уездном городе Н. Активисты соскабливают матерщину с заборов и стен и, потрясенные, видят, как город расплывается в воздухе и исчезает.

Черные невысокие горы, припорошенные снегом. Карельская береза, скрученная, с крохотными листочками. Потрясающей красоты озера. Но небо серое, нагоняющее какую-то вселенскую тоску. Можно было гулять по шоссе. Пока Швеция - дорожная разметка белая, сменилась желтой - значит, уже Норвегия. А можно и не по шоссе. Гуляя не по шоссе, пропорол подошву (обуви, к счастью, не ноги). Обрывок колючей проволоки. Во время войны, здесь стояли друг против друга шведы и оккупировавшие Норвегию немцы. Ну, и колючая проволока, вестимо, как символ границы между великим Рейхом и нейтральной Швецией. По этой железной дороге железная руда из Кируны доставлялась в Нарвик и оттуда морем в Германию. Как утверждается, без кирунской руды Германия не смогла бы вести войну. Вероятно, оккупировать Швецию было бы, в случае чего, несложно, но раз шведы сами обеспечивали единственное, что от них требовалось - зачем? Образцовая политика, с точки зрения отстаивания шведских национальных интересов. Шестьдесят лет последующего благополучия и относительного богатства. Говорят, так и надо. И то сказать. По Праге, к примеру, гулять - одно удовольствие. А в Варшаве же, буквально, не на что посмотреть.

Нельзя возвращаться. Никакого катарсиса, тяжесть и тоска. Поразительное убожество домов и дворов, которые когда-то были очень, очень важными.( Read more... )