Одно давнее воспоминание, с присовокуплением рассуждений о судьбе-индейке

Торф горит. Под землей огонь, наверху дымит, все бело,
Но дышать можно, и нельзя сказать, что не видно ни зги.
Если провалиться, сгорит все, включая казенные сапоги,
Но никто не провалился, вот это и называется - повезло.

Впереди столько интересного, например, восстание обезьян,
Плавно переходящее в свиной грипп или в ледниковый период.
Для чего ты судьбою храним - никогда не знаешь наперед,
Но рано или поздно допрыгаешься, такой вот у жизни изъян.

И все-таки, некоторые даже тут смогли устроиться нехило.
Можно уплыть в Бессмертные Земли, как Хранитель Кольца,
Или удостоиться, по милости богов, особо эффектного конца -
Черепахой по кумполу, как, по слухам, случилось с Эсхилом.

Дожил

54

Это, кажется, рондо. А, может, центон. Ну, в общем, красиво

Спокойно, Маша, это я, Котовский.
Вы, может, помните - мы встретились в Свердловске,
Куда я с царской каторги бежал.
Мы странно встретились, и разойдемся странно.
За что на каторгу? Я в подлого тирана
Вонзил цареубийственный кинжал.

Когда нас в бой пошлет страна родная,
На Дерибасовской откроется пивная,
И середняк свиньей пойдет в колхоз.
Там будут девочки - Маруся, Роза, Рая,
И в эту ночь решать не будут самураи,
Решать все будет Вася-шмаровоз.

Нас будет утро красить нежным цветом.
Сыграй нам, Клара, марш украденным кларнетом.
Пусть злобный фельдшер вырвет провода.
Да, голова Бриан. А чем не голова я?
Держась за жопу, как за ручку от трамвая,
Мы победим! Спокойно, Маша, да.

( Необходимое, возможно, пояснение )