Записки Летучего/Летающего Медведя

все фигня опричь армагеддона
буквы ё и девушки с веслом
на подвижной лестнице платона
пусть побуду я прямым углом

пусть я стану перпендикуляром
к жизни без страстей и без забот
где идет кино про с легким паром
и поют про жил был черный кот

слабость к геометрии имея
чистоту и строгость форм любя
в мире многогранников тимея
я нашел бы что-то для себя

если все построено как лего
из красивых крепких кирпичей
то и жизнь кристалл а не телега
да и я практически ничей

прям и строен нерушим как атом
перпендикулярен как жираф
нету ямщика покрыть чтоб матом
пушкин тут решительно неправ

Я размышлял о функции о дзета
И о ее мистических нулях
Когда попалась в руки мне газета
С селедочною грязью на полях

Там обсуждались умные реченья
Спортсменов и красоток молодых
И где кому недодали печенья
И где кому заехали под дых

И где чего нечаянно украли
И вдохновения зажатый рот
И новости общественной морали
И что пора всем жить наоборот

Тут что-то в голове моей пробило
Сарынь на кичку винтик на шуруп
Воздели выше плотники стропила
И стал я в смысле интеллекта труп

Где были мысли только пух и перья
В руинах и смятеньи разум мой
Так не узнаю никогда теперь я
Насчет лежат ли на одной прямой

ебука и ебяка нарезают круги
следуя периметру позаброшенной рощи
от них ли беги или за ними беги
проще нужно быть в жизни проще
пусть враги грозятся порвать лицо
и что мол вообще похороним в
но должен быть бесстрашным бойцом
потомок героического посторонним в
есть подвигу место в жизни всегда
даже если ты очень маленькое существо
вот только бы еще узнать почему гудят телеграфные провода
и кого больше любят слонопотамы поросят или страуса кво

Март мрачный месяц, выблядок зимы,
Напрасно притворяется весенним.
Мы лист календаря сейчас заменим,
А больше вряд ли что заменим мы.

Перелистнули день, да три в уме...
Легко так можно пробросаться днями.
Все то же небо в скучной бахроме,
И иногда пуляет в нас камнями.

Тревожно за котов, за их мораль.
И без котов-то время не простое.
Три дня нам снова не долил февраль,
Но пена дней не требует отстоя.

А ты таи, скрывайся и молчи,
Как Дед Мороз, когда распряг оленей,
Глобальных в ожиданьи потеплений...

Не ссы, прорвемся. Прилетят грачи.

Закончилась гроза густые тучи
Расходятся и сумрак злоебучий
Сменяется обычной темнотой

Среди небесной грязно-бурой тины
Видны в просветах чистые глубины
И в них сияет месяц молодой

А звезды небу добавляют блеску
Весь мир театр отдерни занавеску
За ней идет мистерия теней

В которой кошки серы люди странны
Плывут в тумане города и страны
Ну вот и птица всем идти за ней

Из всех искусств важнейшим для нас является стрельба по движущейся мишени
Не целясь но так чтобы потом никакие витамины элеутерококки и женьшени
Не смогли бы вернуть дергающейся и повизгивающей бывшей мишени здоровье
И чтобы на стенах полах потолках одежде телах было много красивой крови
Гегель был прав как только может быть прав немецкий профессор из Берлина
Глина становится плотью познает себя и понимает что плоть есть глина
Отсюда стремление давить кромсать обжигать а потом чтоб вдребезги черепки
Вот в этом и заключается прогресс цивилизация правила правой и левой руки
Яблоко Ньютона пари Паскаля монады Лейбница сожительствующие в гармонии
Полоний открытый супругами Кюри на радость поклонникам чайной церемонии
Происхождение видов путем естественного отбора дискуссии о природе света
Изнасиловать убить выпотрошить расчленить или хотя бы посмотреть на это

Похоже, встал не с той ноги я.

Блажен, кто посетил сей мир.
Его позвали всеблагие
В хоромах убирать сортир.
Они тут мордами в салаты.
Они божественно пьяны.
А мы за нищенскую плату
За ними подтирать должны.
Иной божок, как кот, куда-то
Нагадит - сразу не понять,
Но надо. Надо, Федя, надо.
Иначе будет так вонять...
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То все равно убрать придется.
На то мы вечности рабы.
Никто не даст нам избавленья -
Ни лев, ни слон, ни попугай,
Ни крокодилы, ни тюлени,
Ни добрый зверь Тяни-Толкай.
И времени осталось мало.
Берем по тряпке - и вперед.
Пришлют свинью, чтоб грязь искала,
И, если грязь она найдет,
Поступят с нами некрасиво
И выгонят, не заплатив.

Подайте, братцы, позитива.
Ведь есть на свете позитив.

Чего ты ноешь? Да, чего я ною?
Ведь я молчал, когда пришли за мною,
И прятался зачем-то под столом.
Забыл, как дальше. Да кому я нужен.
Лети себе от гор и мимо башен
На черный пень. Считай себя орлом.
А можно не орлом, а Прометеем.
Нет в Дании такого негодяя,
Как дядя Клавдий самых честных правил.
Как колос, пораженный спорыньей,
Псом-рыцарем построившись свиньей,
Он мирные селенья наши грабил,
Когда светильник разума угас,
И приключился полный Фортинбрас.
Потом пришла свобода, вся нагая,
Как с Клавдием Гертруда тет-а-тет,
И от заморской птицы попугая
Мы вдруг узнали маленький секрет:
Пора валить, хоть чучелом, хоть тушкой.
Завелся в нашем доме Барабашка,
Бог скуки, мух, дорог и дураков.
Нахмурил брови и промолвил строго:
Всем дуракам туда теперь дорога,
Где с воробьем Катулл и черт-те с чем Барков.

Скажи - ты спишь, как люди, иногда?
Мне страшно, бес. Теперь я вижу ясно,
Что проиграл. Ну, год, ну сотня лет,
И я решу остановить мгновенье.

Не потому, что счастье обрету.
Да, я кретин, но все же не настолько,
Чтоб верить в счастье. Счастье - это боль,
Которая чуть-чуть разнообразит

Усохший мир без горя и забот,
Поток событий, струйку серой пыли,
Что забивает легкие души.
И надо бы дышать, а больше нечем.

И надо бы сказать, но мертв язык.
И надо бы... но ничего не надо,
Ведь было все. И новый поворот,
Круженье механической машинки,

Игра теней, бал мух и пауков,
Шуршанье крыс, которым бесполезно
Бежать геройски с чудо-корабля.
Зачем? Он не утонет - он не в море.

Пустыня, прах, в котором нет воды,
Мираж из оцифрованной картинки.
Как приторно, как сладко повторять:
Елена, Маргарита, Лорелея.

Ты сделал все, о чем тебя просил.
Я захотел - ты сделал плоской Землю.
Вот тут-то я и понял: все вранье,
Жука жужжанье, что истлел в коробке,

Программа, запись, код, игра богов,
А может, бесов, я уже не знаю.
Распалось время, сыплется песок.
Тут крысы, крысы... на пари - готово!

Придет оно большое, как жираф,
Настырное, как рыба прилипала,
Возьмет вокзалы, банки, телеграф
И скажет: Не хрен, вас тут не стояло.

Смухлюет в карты, украдет ферзя,
Раз-два и в дамки, разведет, как лоха,
Грань стырит между можно и нельзя,
А также между хорошо и плохо.

Начнется новый цикл, взойдет луна.
Ее посадят в небе на шурупы,
Чтоб все как раньше. Дальше тишина.
Чего болтать-то? Уносите трупы.