Записки любознательного путешественника (из старого)

Руины - значит, жгли, но не дотла,
Бесчинствовали, но и меру знали.
Тоска в аптеке, улице, канале...
Трагедия, но только до угла.

Глядишь с печалью, но печаль светла -
Поцокать языком в Живом Журнале.
Когда всерьез кому-то напинали,
Развалин нет, лишь пепел и зола,

А их развеет ветер, дождик смоет,
Покроет снегом долгою зимою,
Изобразит природа статус кво,

Так что не будет и дыры в пейзаже,
А также тех, кто выжил и расскажет.
Из ничего и выйдет ничего.

еще из старого

Почему они плачут все время, кто их так сильно обидел,
Тоненький голосок, никогда не удается разобрать слова.
А ты, кстати, видел, кто это? Я вот ни разу не видел.
Говорят, чтоб понять и увидеть, нужно помереть сперва.

И ноют, и ноют, вот уже в сердце клок слежавшейся пыли,
А в горле затхлый воздух без толку колышется туда-сюда.
Иногда что-то, вроде, понимаешь: приехали, мол, приплыли,
Больше уже ничего не покажут, до самого страшного суда.

Да и потом, чтобы в рай или в ад, это за особые заслуги,
Ну так, мы подождем, кто тут последний в шестой кабинет?
Тихонько поскулим, может, нас услышат в предыдущем круге,
Но слов не разберут, да и слов в скулеже никаких уже нет.

и еще из старого, и пока все

Беспечны мы, и ходим под огнем,
Обстрелом термоядерных баталий,
Особенно, погожим летним днем.
Пока в железо нас не закатали,

Пока всего, что взяли, не вернем,
Спасает неосознанность деталей.
Но, если сдуру глубоко копнем...
Картина маслом. Репина. "Не ждали".

Когда Адама от ворот Эдема
Архангел гнал прикладом АКМа
И угрожал разделать под орех,

Пылало Солнце, обжигая кожу,
Снаружи; и внутри пылало тоже
Второе Солнце - первородный грех.