Жаркое лето 2010 (из старого)

Мечтая о метелях, холодах,
Сугробах, снеге, завалившем крыши,
Дыша, чем можно, все чем нынче дышат,
Спасаясь в своих маленьких адах,

Отгородившись мокрой простыней
От заживо сжигаемого лета...
Кого утешит: в области балета,
Сверкая сталью и гремя броней,

Успешно притворяясь Третьим Римом...
Так говоря, на новый свод взошли,
И больше не увидели земли,
Зато услышали: “Взглянул - и мимо”.

В преддверии выходных

Памяти Серебряного Века. И Золотого, чтоб два раза не вставать (еще из старого)

Базар, вокзал, и далее везде.
Не заслужили альфы и омеги.
На гумилевской голубой звезде
Живут венерианские чучмеки.

А мы на нерезиновой Земле,
Пока нам пасти не набили глиной,
В от Солнца уворованном тепле,
Как над Элладой поезд журавлиный,

По кеплерову эллипсу летя,
Покрыли жлобьим слоем всю планету.
И снова буря плачет, как дитя,
Но некому уже заметить это.

Еще из старого, и пока все

Ах, белый снег, зеленая тоска.
Жизнь мчится, как коляска с инвалидом.
Все, блять, они, все, говорю, они там.
Опять нам недодали пирога.

Вот паутина, но без паука.
С размаху - хрясь, стремительным Евклидом.
Прилипши к нитям, наслаждайся видом,
Но лишь паук отсутствует пока.

А, может, не Евклидом, а домкратом.
Пространство - сеть, сосчитан каждый атом,
И спин в него закручен, как шуруп.

Фонарь, канал, вставание, колени.
Скользят сквозь тень прозрачные олени.
Ну, пусть ты труп. А кто теперь не труп?