![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
flying_bear"Но не потому, что осознал, а потому, что иссяк"
Материя
Россия, Лета, Лорелея
О. Мандельштам
А дальше что? А дальше - тишина.
The rest is silence, проще говоря.
Кровавыми слезами сентября
Умоется приблудная луна.
Останется лишь музыка светил,
Поскольку не способна не играть,
А это все - призвать давать кровать
Упал отжался вынул засадил
Успел урвал накачанный крутой -
Как кованой архангельской пятой,
А высохнет - не будет и следа.
И хорошо, и правильно, пускай.
Портвейн, мадера, рислинг и токай.
Балда елда пизда еда беда.
Косноязычное
Есть неземная красота,
Она, в натуре, неземная,
Когда ее, о том не зная,
Поймать пытаешься спроста,
То - или свалишься с моста,
Или бактерия чумная
Тебе чего-то отгрызет,
Кому как, в общем, повезет,
Поскольку шушера мясная,
Погрязши в обществе убогом,
Не смеет пачкать жирным оком
Потусторонние места.
Смотреть на Каа выйдет боком
Несторожным бандарлогам.
Быль
Когда почил несчастный старец,
Задавлен зверски орденами,
Издал указ его преемник:
Мы общества не понимаем,
Живем в котором, что печально.
Умом понять повелеваю
И доложить об исполненьи.
С аршином после разберемся.
И крыша съехала у белок.
Свердловск, я помню, затопили
Потоки беженцев хвостатых.
Они, в Сибирь переселяясь,
С собой на лапках уносили
Европу, вопреки Дантону.
А, впрочем, сколько той Европы -
Всю сволочь рыжая уперла,
Да в дуплах зимами и сгрызла.
***
В природны тайны погружаясь
Своей бестрепетной рукой,
Житейских благ не соблазняясь,
Как будто в буре есть покой,
Служитель мудрости прилежный,
Увы, с наукой страсти нежной
Он был почти что не знаком
И слыл средь женщин дурачком.
Он ощущал движенье сфер
И шелест клейких интегралов,
Не отвлекаясь для скандалов
И мутных денежных афер.
И, закусивши удила,
Природа-мать ему дала.
Редукционизм
Нет ни зверя, ни птицы, ни эллина, ни иудея.
Электронами с кварками сложена всякая тварь.
Разложить все на буквы - успешная, в общем, затея.
За три века с полтиной дочитан, похоже, букварь.
Человек, как туман, тает в свете науки, редея.
Диоген может в попу засунуть известный фонарь.
Посвящается Спинозе
Созвездье лающее Пса...
Назвали псом - так что ж не лаять.
Залаешь тут, раз твой Охотник
На бой с Быком на смертный вышел.
Какая жизнь кипит на небе,
Какие страсти там бушуют...
Конечно, люди лай не слышат,
Но знают: пес - так, значит, лает,
И ощущают странный трепет,
На Сириус ночами глядя.
Так раньше было. Но философ,
Проникши в суть вещей, заметил,
Что различать необходимо
Созвездие и пса живого.
Все тут же мудростью прониклись,
И различать так навострились,
Что псы живые тоже стали
Набором точек произвольным,
Как и небесный Пес. И скоро
Никто нигде не будет лаять.
И чаю выпить будет не с кем.
Такие умные все стали.
Посвящается Ломброзо
Есть головы, где тихо и просторно,
Продуманный, уютный интерьер,
И мыслям благороднейших манер
Придти в такое место не зазорно.
Не слишком часто; сдержанность важна,
Хороший вкус, изысканные формы.
Чрезмерность отклонения от нормы -
Всегда плебейством отдает она.
И есть другие. Мыслей там полно,
Они орут, дерутся, пьют вино,
Приводят девок, двери вышибают...
Мыслепритон, Гоморра и Содом.
Убыток для владельца этот дом.
Но гении другими не бывают.
Захоронение (cтрашилка на ночь)
Ничем не нарушаемый покой
В течение столетий. Редко, редко
Грабители сюда пророют ход,
Возьмут, что смогут, да потом и бросят,
Когда настанет время помирать
В одной из многочисленных ловушек.
Пока что, вроде, ни один не спасся.
Благодаря специальной процедуре,
Использованной при захороненьи,
Смерть оказалась просто долгим сном,
И даже не сказать, что неприятным.
Настанет время... да, настанет время...
То, что зарыто, очень пригодится
Воскресшему могучему владыке.
И колесо замкнется. Пусть играют
Пока в свои причудливые игры.
Раз есть возможность выспаться спокойно -
То нужно спать. Потом дел будет много.
Ахиллес и Черепаха (басня)
На укоризну Ахиллесу тароваты
Мы все порой, и ну его честить:
Опять, мол, черепахи недогнаты.
А поглядишь - так очень может быть,
Зеноны в этом больше виноваты.
Однажды быстроногий Ахиллес
Задумал с черепахой состязаться
В искусстве бега. Промедлений без
Ее догнал и перегнал. Оваций
Герою гром наградой был. Она
Лишь пятнышком вдали еще видна,
Когда закончил бег уже воитель.
Вот подошел счастливый победитель
К столу, где мудрецы вершили суд -
Проворней кто из бегунов. И тут
Зенон взял слово, доказавши враз,
Что результат подобный невозможен,
Поскольку он наукой запрещен.
Народ был очень этим возмущен,
Кричали мудрецу, что вывод ложен,
И даже засветили промеж глаз
(Любим был очень Ахиллес в народе).
Но можно ли приказывать природе
От имени разнузданной толпы?
И порешили мудрости столпы,
Что Ахиллес нечестно состязался,
И вместо бега ловко делал вид
(Никто не понял, как), что он бежит,
Ну, в общем, проходимцем оказался,
Гнилую свою сущность показал...
От случая такого в сильном страхе,
Никто в Элладе больше не дерзал
Бежать быстрей, чем могут черепахи.
Элегия философическая
Деррида ты моя, Деррида...
Потому что я с севера, что ли,
И возрос, как бурьян в чистом поле,
Не читал я тебя никогда.
Деррида ты моя, Деррида...
В этом нет никакого секрета:
Я читать люблю книги с сюжетом,
И не вижу я в этом стыда.
Деррида ты моя, Деррида...
Много мудрости - много печали.
Это раньше уже отмечали.
Не читавши, избегну вреда.
Деррида ты моя, Деррида...
Пусть прозябну в невежества мраке,
Пусть загину, как нищий, в овраге,
Пусть повиснут на мне все собаки,
Пусть меня засмеют все макаки,
Но тебя не прочту никогда.
Мельчайшие трагедии (из несуществующего цикла)
Наф-наф
Дуй, Волк, валяй - пока не лопнут щеки!
Дыханием могучим потряси
Мою твердыню. Что, слабо, - не можешь?
(Зловеще хохочет).
Волк
Увы! Судьбой поставленный предел
Я превзошел, и силы на исходе.
Когда-то я, бывало, разметать
Мог выдохом единым эти стены.
О, только б мне добраться до свиней...
Я б проучил неблагодарных тварей,
Презревших все законы естества,
Что в пищу нам назначили копытных.
Ниф-Ниф и Нуф-Нуф (глумливо)
Нам не страшен серый волк,
Серый волк, серый волк!
Волк
Нет, нестерпимо торжество скотов.
Я в прах поверг их жалкие домишки,
Они - мои! Законная добыча.
Когда б не враг коварный мой, Наф-Наф...
Наф-наф
Опомнись, Волк! Смири свою гордыню.
Мы не враги. Давай поговорим.
Свинья способна тоже к уважению
Увядшего величья. Согласись
Не преступать границ владений наших -
И мы друзья... Куда ж ты? Погоди!
Волк
Мне нестерпима поросят надменность!
Он думает - надежно защищен
Каменьями от царственного гнева.
Он думает, что крепость сотворил,
Но дом свиньи свинарником пребудет
Вовеки, из чего его ни строй!
Применим хитрость! Вот и дымоход...
Через трубу месть страшная грядет!
(Лезет на крышу)
Наф-наф
К оружию, собратья-поросята!
Дрова несите! Разжигай, Ниф-Ниф,
В печи огонь, на гибель супостату!
Нуф-Нуф, скорее воду лей в котел.
Мы выведем волков из этих мест.
Зря думает злодей - свинья не съест!
Еще центонообразное
Сотри случайные черты,
И ты увидишь: Вот скоты!
Где гений чистой красоты?
Где божество? Где вдохновенье?
И где прекрасное мгновенье?
Рога, копыта и хвосты...
Лимерики
*
Раз сошлись мистагог с гипнагогом
Во приюте чухонца убогом.
Спорят, горькую пьют...
И спалили приют.
Пусть чухне это будет уроком.
*
Дрессировщик, готовясь Европу
Покорить, взялся львов, вместо попу-
Гаев, школить. Но в пасть
Страшно голову класть,
Приходилось засовывать в попу.
*
Знаменитый факир из Бенгалии
Превращать мог алмазы в фекалии.
Демонстрируя чудо,
Получал отовсюду
Он награды, чины и регалии.
*
Самородок из города Буя
Разрешить мог проблему любую,
Если верить газетам
В славном городе этом,
Но видал те газеты в гробу я.
*
Литератор один из Панамы
Всё пытался понять, на хрена мы,
Написавши про это
Сто четыре сонета,
Семь романов и сорок две драмы.
*
Три бабули из Теплого Стана
Разливали бухло по стаканам.
Но деленье по булям
Не давалось бабулям,
Потому что они были пьяны.
*
Знаменитый кинолог в Тюмени
С собачатиной делал пельмени.
Все ему - это гнусно!
И к тому же - невкусно.
Да ничё, - отвечал, - Боле-мене.
*
Анархист пожилой из Андорры
Очень ловко метал помидоры,
И оратору в пасть
Он всегда мог попасть.
Он вообще не любил разговоры.
*
Пианист знаменитый из Пизы
Обожал вылезать на карнизы.
Но рояль он с собой
Взять не мог. А гобой
Предлагали - не брал. Всё капризы...
*
Знаменитый учёный из Кении
Доказал, что все люди - растения.
И могли б без забот
Зеленеть круглый год,
Но у них не хватает терпения.
Сонет о несовершенстве мироздания
И, по мне, шматина глины
Не знатней орангутанга
А.К.Толстой
Нет правды в нас, но мы, увы, не одиноки.
Чего, к примеру, насекомые творят -
Свои откладывают яйца всем подряд,
И потихоньку отъедают руки-ноги.
И даже гриб умеет, сволочь, огрызаться.
Раззявит под землей слюнявый страшный рот
И хищно хрупает несчастных нематод,
Да и покойники - не ангелы, признаться.
Свое занявши место в пищевой цепи,
Сиди по-тихому, не жалуйся, терпи -
Оставишь, может, плодовитое потомство.
Что за капризы - рассуждать - быть иль не быть,
Бродить ночами и пытаться руки мыть,
Иль в бурю дочек проклинать за вероломство.
Сцена из "Фауста"
- Мне скучно, бес... - Ты чё, в натуре?
И не сгораешь со стыда?
Когда б ты был, как я, всегда, -
На собственной познал бы шкуре,
Как осыпаются года.
А если рыпнешься когда -
С тобой поговорят из бури,
Про бегемота балагуря.
Ты знаешь, что есть пустота?
И у тебя хватает дури,
Чеша различные места,
Про скуку говорить спроста?
Сам по уши торчит в культуре,
Интеллигентная глиста...
Какая духа высота!
На этой треснутой бандуре
Не наиграешь ни черта.
Да все у вас всегда в ажуре...
***
Явленье дивное природы
В волнующем, пьянящем марте
При пробуждении земли -
Котов полнощных хороводы
В жизнетворительном азарте...
А я здесь в поте и в пыли.
Строфы
Без прикладного интереса,
Как классик правильно сказал...
Да знаю я, кто правит бал.
Доколе можно тешить беса?
Когда мы были молодыми,
Мы чушь прекрасную несли.
Когда дадут команду "Пли!" -
Поймем, что грудь - все то же вымя.
Летит орел, тяжел и жалок,
На чахлый пень, на страшный суд.
А там тебе не поднесут
Ни две по двести, ни фиалок.
Мой дядя самых честных правил,
Дожив до старческих седин,
Стал совершеннейший кретин
И тем науку обезглавил.
Столетье с лишним - не вчера,
И стрекоза - отнюдь не птица.
Поскольку негде утопиться,
Приходится кричать "Ура!".
Всюду жизнь
Пингвин, при наличии рыбы,
Прекрасно живет в Антарктиде.
Вы рыбой его угостите -
Он вежливо скажет спасибо.
Присев на камнях, игуаны
С камнями стараются слиться.
Их непроницаемы лица,
Как мудрых монахов коаны.
Как мячик, пиная планету,
Гуляют в траве носороги,
И змеи, печальны и строги,
Ползут от людей по секрету.
Обериутам
Вышел месяц из тумана
Снег не сыплет дождь не льет
Вынул ножик из кармана
Стрекоза уж не дает
Прилетела на ракете
К нам заблудшая овца
Тятя тятя наши сети
Притащили мертвеца
Прочей твари мы покруче
Где вокзал а где перрон
Предлагаем самый лучший
Матерьял для похорон
Кабану пришел на смену
Год мышей и прочих крыс
Людоед у джентльмена
Неприличное отгрыз
Капля камень тихо точит
Уподобившись судьбе
Жук буржуй и жук рабочий
Гибнут в классовой борьбе
Мы не сеем мы не пашем
Мы валяем дурака
Хорошо на свете нашем
На ненашем там тоска
***
А я здесь в поте и в пыли.
Я, царь земли, прирос к земли!
Ф.Тютчев
Летит ведмидик клишеногий
В тумане моря голубом,
Покинув мрачные берлоги,
Где тупо стенки долбят лбом.
А мы, надменные потомки
Небезызвестных обезьян,
Сменивши джунгли на котомки,
Где про запас хранят банан,
Фигнею глупою страдаем,
Своей свободы палачи,
Без самолетов не летаем,
Поскольку не велят врачи.
Материя
Россия, Лета, Лорелея
О. Мандельштам
А дальше что? А дальше - тишина.
The rest is silence, проще говоря.
Кровавыми слезами сентября
Умоется приблудная луна.
Останется лишь музыка светил,
Поскольку не способна не играть,
А это все - призвать давать кровать
Упал отжался вынул засадил
Успел урвал накачанный крутой -
Как кованой архангельской пятой,
А высохнет - не будет и следа.
И хорошо, и правильно, пускай.
Портвейн, мадера, рислинг и токай.
Балда елда пизда еда беда.
Косноязычное
Есть неземная красота,
Она, в натуре, неземная,
Когда ее, о том не зная,
Поймать пытаешься спроста,
То - или свалишься с моста,
Или бактерия чумная
Тебе чего-то отгрызет,
Кому как, в общем, повезет,
Поскольку шушера мясная,
Погрязши в обществе убогом,
Не смеет пачкать жирным оком
Потусторонние места.
Смотреть на Каа выйдет боком
Несторожным бандарлогам.
Быль
Когда почил несчастный старец,
Задавлен зверски орденами,
Издал указ его преемник:
Мы общества не понимаем,
Живем в котором, что печально.
Умом понять повелеваю
И доложить об исполненьи.
С аршином после разберемся.
И крыша съехала у белок.
Свердловск, я помню, затопили
Потоки беженцев хвостатых.
Они, в Сибирь переселяясь,
С собой на лапках уносили
Европу, вопреки Дантону.
А, впрочем, сколько той Европы -
Всю сволочь рыжая уперла,
Да в дуплах зимами и сгрызла.
***
В природны тайны погружаясь
Своей бестрепетной рукой,
Житейских благ не соблазняясь,
Как будто в буре есть покой,
Служитель мудрости прилежный,
Увы, с наукой страсти нежной
Он был почти что не знаком
И слыл средь женщин дурачком.
Он ощущал движенье сфер
И шелест клейких интегралов,
Не отвлекаясь для скандалов
И мутных денежных афер.
И, закусивши удила,
Природа-мать ему дала.
Редукционизм
Нет ни зверя, ни птицы, ни эллина, ни иудея.
Электронами с кварками сложена всякая тварь.
Разложить все на буквы - успешная, в общем, затея.
За три века с полтиной дочитан, похоже, букварь.
Человек, как туман, тает в свете науки, редея.
Диоген может в попу засунуть известный фонарь.
Посвящается Спинозе
Созвездье лающее Пса...
Назвали псом - так что ж не лаять.
Залаешь тут, раз твой Охотник
На бой с Быком на смертный вышел.
Какая жизнь кипит на небе,
Какие страсти там бушуют...
Конечно, люди лай не слышат,
Но знают: пес - так, значит, лает,
И ощущают странный трепет,
На Сириус ночами глядя.
Так раньше было. Но философ,
Проникши в суть вещей, заметил,
Что различать необходимо
Созвездие и пса живого.
Все тут же мудростью прониклись,
И различать так навострились,
Что псы живые тоже стали
Набором точек произвольным,
Как и небесный Пес. И скоро
Никто нигде не будет лаять.
И чаю выпить будет не с кем.
Такие умные все стали.
Посвящается Ломброзо
Есть головы, где тихо и просторно,
Продуманный, уютный интерьер,
И мыслям благороднейших манер
Придти в такое место не зазорно.
Не слишком часто; сдержанность важна,
Хороший вкус, изысканные формы.
Чрезмерность отклонения от нормы -
Всегда плебейством отдает она.
И есть другие. Мыслей там полно,
Они орут, дерутся, пьют вино,
Приводят девок, двери вышибают...
Мыслепритон, Гоморра и Содом.
Убыток для владельца этот дом.
Но гении другими не бывают.
Захоронение (cтрашилка на ночь)
Ничем не нарушаемый покой
В течение столетий. Редко, редко
Грабители сюда пророют ход,
Возьмут, что смогут, да потом и бросят,
Когда настанет время помирать
В одной из многочисленных ловушек.
Пока что, вроде, ни один не спасся.
Благодаря специальной процедуре,
Использованной при захороненьи,
Смерть оказалась просто долгим сном,
И даже не сказать, что неприятным.
Настанет время... да, настанет время...
То, что зарыто, очень пригодится
Воскресшему могучему владыке.
И колесо замкнется. Пусть играют
Пока в свои причудливые игры.
Раз есть возможность выспаться спокойно -
То нужно спать. Потом дел будет много.
Ахиллес и Черепаха (басня)
На укоризну Ахиллесу тароваты
Мы все порой, и ну его честить:
Опять, мол, черепахи недогнаты.
А поглядишь - так очень может быть,
Зеноны в этом больше виноваты.
Однажды быстроногий Ахиллес
Задумал с черепахой состязаться
В искусстве бега. Промедлений без
Ее догнал и перегнал. Оваций
Герою гром наградой был. Она
Лишь пятнышком вдали еще видна,
Когда закончил бег уже воитель.
Вот подошел счастливый победитель
К столу, где мудрецы вершили суд -
Проворней кто из бегунов. И тут
Зенон взял слово, доказавши враз,
Что результат подобный невозможен,
Поскольку он наукой запрещен.
Народ был очень этим возмущен,
Кричали мудрецу, что вывод ложен,
И даже засветили промеж глаз
(Любим был очень Ахиллес в народе).
Но можно ли приказывать природе
От имени разнузданной толпы?
И порешили мудрости столпы,
Что Ахиллес нечестно состязался,
И вместо бега ловко делал вид
(Никто не понял, как), что он бежит,
Ну, в общем, проходимцем оказался,
Гнилую свою сущность показал...
От случая такого в сильном страхе,
Никто в Элладе больше не дерзал
Бежать быстрей, чем могут черепахи.
Элегия философическая
Деррида ты моя, Деррида...
Потому что я с севера, что ли,
И возрос, как бурьян в чистом поле,
Не читал я тебя никогда.
Деррида ты моя, Деррида...
В этом нет никакого секрета:
Я читать люблю книги с сюжетом,
И не вижу я в этом стыда.
Деррида ты моя, Деррида...
Много мудрости - много печали.
Это раньше уже отмечали.
Не читавши, избегну вреда.
Деррида ты моя, Деррида...
Пусть прозябну в невежества мраке,
Пусть загину, как нищий, в овраге,
Пусть повиснут на мне все собаки,
Пусть меня засмеют все макаки,
Но тебя не прочту никогда.
Мельчайшие трагедии (из несуществующего цикла)
Наф-наф
Дуй, Волк, валяй - пока не лопнут щеки!
Дыханием могучим потряси
Мою твердыню. Что, слабо, - не можешь?
(Зловеще хохочет).
Волк
Увы! Судьбой поставленный предел
Я превзошел, и силы на исходе.
Когда-то я, бывало, разметать
Мог выдохом единым эти стены.
О, только б мне добраться до свиней...
Я б проучил неблагодарных тварей,
Презревших все законы естества,
Что в пищу нам назначили копытных.
Ниф-Ниф и Нуф-Нуф (глумливо)
Нам не страшен серый волк,
Серый волк, серый волк!
Волк
Нет, нестерпимо торжество скотов.
Я в прах поверг их жалкие домишки,
Они - мои! Законная добыча.
Когда б не враг коварный мой, Наф-Наф...
Наф-наф
Опомнись, Волк! Смири свою гордыню.
Мы не враги. Давай поговорим.
Свинья способна тоже к уважению
Увядшего величья. Согласись
Не преступать границ владений наших -
И мы друзья... Куда ж ты? Погоди!
Волк
Мне нестерпима поросят надменность!
Он думает - надежно защищен
Каменьями от царственного гнева.
Он думает, что крепость сотворил,
Но дом свиньи свинарником пребудет
Вовеки, из чего его ни строй!
Применим хитрость! Вот и дымоход...
Через трубу месть страшная грядет!
(Лезет на крышу)
Наф-наф
К оружию, собратья-поросята!
Дрова несите! Разжигай, Ниф-Ниф,
В печи огонь, на гибель супостату!
Нуф-Нуф, скорее воду лей в котел.
Мы выведем волков из этих мест.
Зря думает злодей - свинья не съест!
Еще центонообразное
Сотри случайные черты,
И ты увидишь: Вот скоты!
Где гений чистой красоты?
Где божество? Где вдохновенье?
И где прекрасное мгновенье?
Рога, копыта и хвосты...
Лимерики
*
Раз сошлись мистагог с гипнагогом
Во приюте чухонца убогом.
Спорят, горькую пьют...
И спалили приют.
Пусть чухне это будет уроком.
*
Дрессировщик, готовясь Европу
Покорить, взялся львов, вместо попу-
Гаев, школить. Но в пасть
Страшно голову класть,
Приходилось засовывать в попу.
*
Знаменитый факир из Бенгалии
Превращать мог алмазы в фекалии.
Демонстрируя чудо,
Получал отовсюду
Он награды, чины и регалии.
*
Самородок из города Буя
Разрешить мог проблему любую,
Если верить газетам
В славном городе этом,
Но видал те газеты в гробу я.
*
Литератор один из Панамы
Всё пытался понять, на хрена мы,
Написавши про это
Сто четыре сонета,
Семь романов и сорок две драмы.
*
Три бабули из Теплого Стана
Разливали бухло по стаканам.
Но деленье по булям
Не давалось бабулям,
Потому что они были пьяны.
*
Знаменитый кинолог в Тюмени
С собачатиной делал пельмени.
Все ему - это гнусно!
И к тому же - невкусно.
Да ничё, - отвечал, - Боле-мене.
*
Анархист пожилой из Андорры
Очень ловко метал помидоры,
И оратору в пасть
Он всегда мог попасть.
Он вообще не любил разговоры.
*
Пианист знаменитый из Пизы
Обожал вылезать на карнизы.
Но рояль он с собой
Взять не мог. А гобой
Предлагали - не брал. Всё капризы...
*
Знаменитый учёный из Кении
Доказал, что все люди - растения.
И могли б без забот
Зеленеть круглый год,
Но у них не хватает терпения.
Сонет о несовершенстве мироздания
И, по мне, шматина глины
Не знатней орангутанга
А.К.Толстой
Нет правды в нас, но мы, увы, не одиноки.
Чего, к примеру, насекомые творят -
Свои откладывают яйца всем подряд,
И потихоньку отъедают руки-ноги.
И даже гриб умеет, сволочь, огрызаться.
Раззявит под землей слюнявый страшный рот
И хищно хрупает несчастных нематод,
Да и покойники - не ангелы, признаться.
Свое занявши место в пищевой цепи,
Сиди по-тихому, не жалуйся, терпи -
Оставишь, может, плодовитое потомство.
Что за капризы - рассуждать - быть иль не быть,
Бродить ночами и пытаться руки мыть,
Иль в бурю дочек проклинать за вероломство.
Сцена из "Фауста"
- Мне скучно, бес... - Ты чё, в натуре?
И не сгораешь со стыда?
Когда б ты был, как я, всегда, -
На собственной познал бы шкуре,
Как осыпаются года.
А если рыпнешься когда -
С тобой поговорят из бури,
Про бегемота балагуря.
Ты знаешь, что есть пустота?
И у тебя хватает дури,
Чеша различные места,
Про скуку говорить спроста?
Сам по уши торчит в культуре,
Интеллигентная глиста...
Какая духа высота!
На этой треснутой бандуре
Не наиграешь ни черта.
Да все у вас всегда в ажуре...
***
Явленье дивное природы
В волнующем, пьянящем марте
При пробуждении земли -
Котов полнощных хороводы
В жизнетворительном азарте...
А я здесь в поте и в пыли.
Строфы
Без прикладного интереса,
Как классик правильно сказал...
Да знаю я, кто правит бал.
Доколе можно тешить беса?
Когда мы были молодыми,
Мы чушь прекрасную несли.
Когда дадут команду "Пли!" -
Поймем, что грудь - все то же вымя.
Летит орел, тяжел и жалок,
На чахлый пень, на страшный суд.
А там тебе не поднесут
Ни две по двести, ни фиалок.
Мой дядя самых честных правил,
Дожив до старческих седин,
Стал совершеннейший кретин
И тем науку обезглавил.
Столетье с лишним - не вчера,
И стрекоза - отнюдь не птица.
Поскольку негде утопиться,
Приходится кричать "Ура!".
Всюду жизнь
Пингвин, при наличии рыбы,
Прекрасно живет в Антарктиде.
Вы рыбой его угостите -
Он вежливо скажет спасибо.
Присев на камнях, игуаны
С камнями стараются слиться.
Их непроницаемы лица,
Как мудрых монахов коаны.
Как мячик, пиная планету,
Гуляют в траве носороги,
И змеи, печальны и строги,
Ползут от людей по секрету.
Обериутам
Вышел месяц из тумана
Снег не сыплет дождь не льет
Вынул ножик из кармана
Стрекоза уж не дает
Прилетела на ракете
К нам заблудшая овца
Тятя тятя наши сети
Притащили мертвеца
Прочей твари мы покруче
Где вокзал а где перрон
Предлагаем самый лучший
Матерьял для похорон
Кабану пришел на смену
Год мышей и прочих крыс
Людоед у джентльмена
Неприличное отгрыз
Капля камень тихо точит
Уподобившись судьбе
Жук буржуй и жук рабочий
Гибнут в классовой борьбе
Мы не сеем мы не пашем
Мы валяем дурака
Хорошо на свете нашем
На ненашем там тоска
***
А я здесь в поте и в пыли.
Я, царь земли, прирос к земли!
Ф.Тютчев
Летит ведмидик клишеногий
В тумане моря голубом,
Покинув мрачные берлоги,
Где тупо стенки долбят лбом.
А мы, надменные потомки
Небезызвестных обезьян,
Сменивши джунгли на котомки,
Где про запас хранят банан,
Фигнею глупою страдаем,
Своей свободы палачи,
Без самолетов не летаем,
Поскольку не велят врачи.
