![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
flying_bearНадо же, руки еще помнят, как делать бумажные самолетики. Впрочем, какой это самолетик - вкривь и вкось. А ведь мои самолетики перелетали в соседний двор, через пятиэтажный дом. Может такое быть или ошибка памяти? Сейчас что-то не верится.
Самое раннее осознанное воспоминание (довольно хорошо датируется, от двух до трех лет) - морские львы в цирке. Уверен в подлинности, потому что потом - воспоминание об игрушечном надувном тюлене (выпросил после представления?) - на вид, на вкус, на ощупь и на запах. Такое не придумаешь.
Когда мне было четыре, переехали на правый берег. Тогда был кот Мурзик, белый с черными пятнами, прожил восемнадцать лет, сменил вместе с нами четыре квартиры в трех городах. Значит, черный кот, которого очень хорошо помню, был до того. И вообще, все время какие-то кошки/коты появлялись и исчезали. Мурзик был первый, кто остался всерьез и надолго, как Советская власть. Тоже характер был тот еще, надо сказать. Но умел пользоваться унитазом.
Харьковский дядя. Единственное воспоминание (но очень яркое) - блестящий паркет. Видимо, куда-то ехали через Харьков, останавливались у них и ночевали на полу. Еще имя помню - дядя Боря.
Мариуполь (или Жданов?). Четыре года. Прекрасно помню - мелкие медузы в Азовском море. Говорят, тогда отравился чем-то и чуть не умер, но этого не помню совершенно. А медузки эти и сейчас перед глазами.
Огромное удовольствие - зимой, ночью, тепло одетый, в кабине скорой помощи (УАЗ), целиком помещаюсь на теплом двигателе. Родители оба врачи, видимо, у папы ночное дежурство, а маму вызвали, меня, естественно, брала с собой.
От четырех до семи постоянно думал о смерти и плакал от этого. Когда укладывали спать. Ни разу не признался, почему плачу, говорил - живот болит. Почему живот? А впервые со смертью столкнулся в семь, когда умер дедушка.
Полет Гагарина помню (три с половиной года). Большая полированная радиола (значит, не дома, у нас такой не было; впрочем, кажется, и квартиры своей у нас тогда еще не было, сейчас не могу сообразить, где же мы жили, и спросить не у кого). И солнечные пятна на полу. Радость (естественно, передалась от взрослых).
Самолетики в первом абзаце, естественно, много позже, чем все остальное. Лет в десять, наверно. Неужели они такие летучие?
Самое раннее осознанное воспоминание (довольно хорошо датируется, от двух до трех лет) - морские львы в цирке. Уверен в подлинности, потому что потом - воспоминание об игрушечном надувном тюлене (выпросил после представления?) - на вид, на вкус, на ощупь и на запах. Такое не придумаешь.
Когда мне было четыре, переехали на правый берег. Тогда был кот Мурзик, белый с черными пятнами, прожил восемнадцать лет, сменил вместе с нами четыре квартиры в трех городах. Значит, черный кот, которого очень хорошо помню, был до того. И вообще, все время какие-то кошки/коты появлялись и исчезали. Мурзик был первый, кто остался всерьез и надолго, как Советская власть. Тоже характер был тот еще, надо сказать. Но умел пользоваться унитазом.
Харьковский дядя. Единственное воспоминание (но очень яркое) - блестящий паркет. Видимо, куда-то ехали через Харьков, останавливались у них и ночевали на полу. Еще имя помню - дядя Боря.
Мариуполь (или Жданов?). Четыре года. Прекрасно помню - мелкие медузы в Азовском море. Говорят, тогда отравился чем-то и чуть не умер, но этого не помню совершенно. А медузки эти и сейчас перед глазами.
Огромное удовольствие - зимой, ночью, тепло одетый, в кабине скорой помощи (УАЗ), целиком помещаюсь на теплом двигателе. Родители оба врачи, видимо, у папы ночное дежурство, а маму вызвали, меня, естественно, брала с собой.
От четырех до семи постоянно думал о смерти и плакал от этого. Когда укладывали спать. Ни разу не признался, почему плачу, говорил - живот болит. Почему живот? А впервые со смертью столкнулся в семь, когда умер дедушка.
Полет Гагарина помню (три с половиной года). Большая полированная радиола (значит, не дома, у нас такой не было; впрочем, кажется, и квартиры своей у нас тогда еще не было, сейчас не могу сообразить, где же мы жили, и спросить не у кого). И солнечные пятна на полу. Радость (естественно, передалась от взрослых).
Самолетики в первом абзаце, естественно, много позже, чем все остальное. Лет в десять, наверно. Неужели они такие летучие?
