Записки Летучего/Летающего Медведя

В ленте обсуждают про писателя и нацию.
А какой-то писатель, кажется, финн,
Сочинил, как фараонам делали трепанацию
И вместо мозга заливали в башку парафин.

Хорошо, что сейчас не строят пирамиды.
Чемпионат мира по футболу, он веселей.
Интеллигенцию пугают мартовские иды,
А ширнармассы злой разбойник Бармалей.

Но это все в прошлом, будущее прекрасно.
Папоротники расцветут в каждом горшке.
Бука поподстерегает жертвы напрасно
И с горя удавится в собственном мешке.

Редкие птицы все вернутся дружно
Из черной дыры посередине Днепра.
Людоеды сплошь останутся без ужина,
А столетье с лишним будет не вчера.

Шарик с Матроскиным заведут корову
И, может, перейдут с водки на молоко.
Снимут и откачают электрика Петрова,
И жить всем станет просто и легко.

На каждой клумбе заколосятся розы,
Яровые с озимыми - в обнимку и так.
Читатель ждет уж рифмы «морозы»,
А наш читатель, он вам не дурак.

Дождется, конечно. Расцветет культура.
Перепрут Шекспира на язык родных осин.
Здравствуйте, женившись, дурак и дура.
А хорошо ведь было. Ты вспомни, Зин.

робот не может причинить или допустить чтобы
всякие глагола не разумеющие кобеля клещи микробы
а также живущие по головам умственные тараканы
наносили нам душевные телесные и духовные раны

если человек причиняет другому что самому негоже
посредством дыбы ножа огнемета омерзительной рожи
роботы не годятся ни в прокуроры ни в адвокаты
потому что верят в логику кванторы и предикаты

предположим человек человеку может начистить рыло
отсюда можно вывести все чего не было и что было
поскольку сами понятия зла и добра вреда и пользы
оказываются скомпрометированы этаким фактом донельзя

он создает в ткани мироздания преогромнейшую дырищу
а что сказать об употреблении человека человеком в пищу
ведь говорят и такое бывает хоть к счастью пока и редко
что остается роботу кроме набора мыло веревка табуретка

поэтому кажется здесь очень капитально недодумано что то
не надо делать из искусственного интеллекта полного идиота
и посылать его туда не знаю куда принести не знаю что оттуда
да и людям друг с другом обращаться понежнее было б не худо

Тысячелетье на дворе
Такое странное амбре
Несет дохлятиной ага
И вообще кругом тайга
Кругом пятьсот и все дела
Без девушки и без весла
И вроде люди вроде лю
Такие впору лезть в петлю
Да нет нельзя великий грех
Ты сам не только ценный мех
А образ Божий во плоти
Давай-ка над собой расти
Пер аспера эт цетера
Блин как башка трещит с утра
Как оправдать пойди пойми
Пред Господом и пред людьми
Зачем ты нахрен тут вообще
Завелся мерой всех вещей
Шумит камыш глаголет рот
А может все наоборот
Камыш глаголет мы шумим
А шестикрылый серафим
Приник и вырвал а взамен
(Живем в эпоху перемен)
Засунул непонятно что
И вот как Агния Барто
Пиши про зайку и бычка
Свистя как пули у виска
Сотрут прекрасные черты
Все крылья ноги и хвосты
Проглотит черная дыра
Блин как башка трещит с утра
Подъем потом переворот
И серафим нагадил в рот
Причалив к берегу баркас
Какое милые у нас

Город и мир игрушек. Прячьтесь, можно пока.
Или лучше бегите, с веревкой и без мешка.
Это парад мартышек, мишек и чиполлин:
First they take Manhattan, then they take Berlin.

Тот, кто еще не кукла, ухо востро держи.
Мигом тебя научат куклы жить не по лжи.
Нынче где ложь, где правда - куклам виднее, блин.
First they take Manhattan, then they take Berlin.

Век расшатался нахрен. Время летит вперед.
Имеющий уши да слышит. Имеющий глотки да жрет.
Бренчание балалаек и блеянье мандолин.
First they take Manhattan, then they take Berlin.

Дорогие пассажиры наш социальный лифт ко взлету готов
Держитесь покрепче за что попало а то мы не отвечаем
В пути стюардессы угостят вас элитным морковным чаем
Наш полет будет проходить на высоте десять тысяч понтов

Мы будем пролетать над городами насрать на названия
Там живут жалкие людишки им не достался сюда билет
Прослушайте правила безопасного отделения мух от котлет
И при падении звезд безопасного загадывания желания

С вами говорит командир корабля повелитель моря и суши
Изгоняющий зло ссаными тряпками машущий поганой метлой
После божественной речи вам зальют уши кипящей смолой
Дабы ничто впредь не осквернило ваши слышавшие бога уши

Философы лишь различным образом объясняли мир,
А надо было шандарахнуть по нему со всей дури.
Философ супротив человека - что против слона тапир.
Ковыряется своим недохоботом в мировой культуре.

Когда я слышу это слово, рука тянется к кобуре.
Там плавленный сырок и фляжка с разведенным этанолом.
Истинный мудрец - тот самый рак на волшебной горе,
Что свистнет в самом конце, в соответствии с протоколом.

Не взрыв, не всхлип, а что-то вроде деления на ноль.
Недопустимая операция, что навсегда подвесит машину.
Юдоль плачевна? А чего вы хотели, на то она и юдоль.
Впрочем, в хорошую погоду отсюда можно увидеть вершину.

Меня забанил Аполлон.
Ко мне не ходит больше муза.
Как видно, стал я им обуза,
Стал как в посудной лавке слон.

Начнешь писать - опять облом.
Где повторенье рифм в катренах?
Где сладость прежняя в игре, нах,
За пиитическим столом?

А ведь весна. Вернувшись с юга,
Поет безмозглая пичуга
Средь зеленеющей листвы.

Так до грозы в начале мая
Доковыляем мы, хромая,
А чтоб воспеть ее - увы.

Ходят кони над обрывом.
Кони хочут пить.
Ирод царь велел служивым
Деток истребить.

Ни живой воды, ни мертвой.
Пепел да зола.
Очень Ирод царь упертый -
Не боится зла.

Да и кто его боится,
Правду говоря.
Что такого - царь убийца,
Даже если зря.

Уберег Господь наш Чадо
От царевых слуг.
День придет - твердыня ада
Содрогнется вдруг.

Кони мчатся к водопою.
Тот, кто на Пути,
Сможет тесною тропою
Выше звезд взойти.

А плохие человеки,
Кто погряз во зле,
Те останутся навеки
В пепле и золе,

Средь бескрайней вечной ночи,
Где стенает тварь.
Ирод царь неправ был очень.
Мало ли, что царь.